Новоафонская пещера. Описание.

Одно из удивительнейших чудес, на которые так щедра природа Абхазии, — известная сегодня во всем мире Новоафонская пещера.

Миллионы лет скрывала она свои тайны в недрах Иверской горы и была открыта в 1961 году. А в 1975 году по искусственному туннелю, проведенному к пещере, прошел первый поезд «пещерного метро» с туристами. Этот уникальный электропоезд «Турист» не имеет аналогов. Он был спроектирован в проектном институте угольной промышленности и изготовлен на Рижском вагоностроительном заводе.

Новоафонская пещера — колоссальная карстовая полость, по своим размерам соперничает с самыми именитыми подземельями мира, в том числе с такими гигантами, как Шкоцианская пещера, в Югославии и Карлсбадская в США.

На многие сотни метров протянулись огромные залы и вьющиеся причудливыми меандрами галереи. Даже самая смелая фантазия не может подсказать воображению, какие тайны скрывают недра Иверской горы, какие чудеса ожидают под землей. Поражает своей красотой необыкновенный пещерный ландшафт: от дикого хаоса сумрачных нижних залов до сверкающих белизной великолепных сталактитовых дворцов. Здесь можно увидеть загадочные зеленые глаза «живых» пещерных озер, очароваться неповторимой гармонией звуков в «музыкальных» гротах и бесконечной красотой и разнообразием уникальных кристаллических образований.

Новый Афон — один из живописнейших морских курортов Абхазии. Он славится красивой природой, исключительно мягким климатом, теплым морем. Новый Афон с севера надежно прикрыт от вторжения холодных воздушных масс горами. Сначала горы невысокие, за ними поднимаются цепи все выше и выше и заканчиваются заснеженным Главным Кавказским хребтом.

Издавна внимание местных жителей привлекал большой провал на склоне Иверской горы. Огромный колодец, отвесные стены которого терялись во мраке, получил название Бездонной ямы. Долго не находилось смельчаков, кто рискнул бы спуститься в её черную пасть. Первую попытку предпринял житель Нового Афона Гиви Шалвович Смыр. Но добраться до дна без специального снаряжения было невозможно.

В 1961 году для исследования загадочной Бездонной ямы была организована специальная экспедиция Института географии Академии Наук Грузии. Преодолев все препятствия таинственного провала, штурмовая четверка — Зураб Тинтилозов, Арсен Окроджанашвили, Борис Гергедава и Гиви Шалвович Смыр — спустились на дно. Толща глины, покрывавшая стены и пол колодца, казалось, свидетельствовала о конце пропасти. Точно так же заканчивались пещеры, расположенные поблизости. Но в одном из небольших отверстий чувствовалась сильная тяга воздуха, и спелеологи поочередно протиснулись вперед. Темнота, поглотившая свет фонарей, говорила о грандиозных, ещё невиданных под землей объемах. Так была раскрыта тайна Бездонной ямы и открыто под землей настоящее чудо — Новоафонская пещера.

За этой экспедицией последовали другие. Была составлена карта пещеры, собрано большое количество научного материала. В 1965 году спелеологами в невероятно сложных условиях был снят фильм о красотах пещеры. Пещеру решено было благоустроить, чтобы этими красотами могли любоваться люди. Годы напряженного труда понадобились для того, чтобы на Черноморском побережье появилась ещё одна достопримечательность.

Самый большой зал пещеры — зал Спелеологов. Его длина — 260 метров, высота — до 50 метров, ширина — до 75 метров. Самый высокий зал пещеры — зал Апсар. Его высота — до 70 метров. Самые красивые залы пещеры — Залы имени Гиви Смыр, Анакопия и Геликтитовый грот.

Если раньше спелеологи спускались под землю по каскадам отвесных карстовых колодцев глубиной в десятки метров, протискивались в узкие щели, проползали по тесным лазам, то теперь путешествие в подземный мир начинается с вестибюля светлого административного здания, которое стоит у подножия Иверской горы. Это новый искусственный вход в пещеру. Вестибюль, которого украшен мозаичными панно, цветными витражами, чеканкой.

Но вот подходит экскурсовод, и туристы проходят на станцию, напоминающую станцию метро. Она богато отделана гранитом и мрамором, на стенах висят цветные панно на сказочные сюжеты. Это своеобразные ворота в подземное царство.

Подходит электропоезд, он небольшой, рассчитан на 90 человек, все рассаживаются, и начинается путешествие в подземный мир…

Зал Апсны (зал Абхазия).

Закрывается за экскурсионной группой стальная дверь — и вы оказываетесь в зале Апсны. Включается свет, голоса туристов стихают. Тянутся длинные секунды тишины. Перед вами открывается колоссальных размеров полость, необъятный, ни на что не похожий подземный мир: ни звука, ни движения, ни порыва ветра.

Зал Апсны не сверкает праздничным пещерным убранством, но он по-своему прекрасен. Здесь пещера похожа на спокойного, полного величия могучего исполина, погруженного в тысячелетний сон. Просты и неярки краски зала — серый грубый известняк, коричневая глина.

Экскурсионная дорожка аккуратной бетонной змейкой вьется в первобытном хаосе глыбовых навалов, нависающих темных уступов, бесстрашно скользит над крутыми склонами глубоких подземных оврагов, взвивается порой под самый свод изборожденного морщинами — трещинами каменного неба.

Огромен зал Апсны. Если бы здесь могли водиться птицы, им бы хватило пространства для полета. Длина зала 150, ширина 50, высота более 20 метров.

Первый след людей на покрытом глиной полу пещеры остался именно здесь, в зале Апсны. Теперь то место, где человек вступил под своды пещеры, освещено теплым нежно-розовым светом, как бы в знак благодарности тому, кто, преодолев усталость и чувство опасности, открыл для миллионов людей неповторимый мир сказочного подземелья.

Строгие тона сурового зала Апсны оживляет еще один неожиданный цвет — ярко-зеленый. Загадочными зелеными «глазами» смотрят в свете мощных прожекторов на окружающий мир два подземных озера. Скользкие глиняные склоны с промытыми руслами водотоков образуют берега южного озера Анатолия. Второе озеро — Голубое. Его берега обрываются прямо в воду двадцатиметровыми отвесами.

Много хлопот доставили строителям и работникам новоафонского туристского комплекса эти мирные на вид озера. Месяцами, бывало, не шелохнется, не покроется рябью их зеркальная гладь. И вдруг озера начинают вздуваться, расти на глазах. Их уровень поднимается все выше и выше, и вот они выходят из берегов и затопляют десятки тысяч квадратных метров зала. Наблюдательный человек непременно заметит на серых стенах зала Апсны темно-коричневые горизонтальные полосы, протянувшиеся одна над другой от зеркала озер почти до самого потолка пещеры. Это следы былых, мощных наводнений. Судя по ним, зал Апсны — самый нижний зал Новоафонской пещеры — во время катастрофических паводков затоплялся почти полностью. Но так было раньше. А теперь взбунтовавшиеся пещерные воды через водоотводный туннель выплескиваются на вольный свет — в ущелье реки Маниквара.

Зеркало озер лежит на отметке 36 метров над уровнем моря, а средняя глубина их оценивалась учеными в 10-12 метров. В 1986 году, через четверть века после открытия пещеры, ученые, исследовавшие озера с помощью аквалангов, обнаружили, что глубина озера Анатолия превышает 25 метров.

Зал Спелеологов (зал Грузинских спелеологов).

Туристская тропа, обогнув обрывистый берег Голубого озера, начинает спускаться, и вы оказываетесь в зале Спелеологов. Этот самый большой зал Новоафонской пещеры назван в честь первооткрывателей и первых исследователей — спелеологов из Института географии имени Вахушти АН ГССР, которые вместе с абхазскими коллегами провели в недрах Иверской горы многие недели.

В своей начальной — южной части — зал не очень отличается от зала Апсны: те же глыбовые навалы, серые стены, высокие мрачноватые своды. Но вот впереди слышен отчетливый шелест падающих сверху струй воды, и перед глазами встает первое подземное чудо — Белая гора. Она высится справа от экскурсионной дорожки среди нагромождения темных камней как противопоставление мгле и хаосу, как предзнаменование еще более удивительных чудес, ждущих нас впереди. На вершину Белой горы падают искрящиеся в лучах света капли, разбиваются в пыль, стекают тонкими ручейками к подножию.

Возле горы можно заметить белые столбики зарождающихся сталагмитов. Они неровными рядами, как ступеньки, устроились и на покрытом кальцитовой корой крутом склоне слева от туристской тропы.

Эти неверные ступеньки ведут к широко распахнувшемуся входу в удивительную боковую галерею. Ее наклонный пол покрыт ребристым каменным покрывалом, в котором искрами поблескивают грани белых кальцитовых кристаллов. Кое-где под медленными каплями падающей с потолка воды поднимают свои сахарные нетающие головы белоснежные юные сталагмиты. Кальцитовый, кружевной пол местами разрывается, и в отверстия можно разглядеть второе дно, по которому почти бесшумно бежит прозрачный ручей.

Выше по ходу галерея превращается в необычный лабиринт. Основной ход вдруг раздваивается, а потом снова развилка. Следующий ход снова делится на два, а то и на три, коридоры становятся все уже и ниже и, наконец — тупик: желтая стена, «нашпигованная» светлыми известняковыми обломками.

Но невелик этот «оазис» в зале Спелеологов. Всего несколько шагов по экскурсионной дорожке — и от праздничной картины Белой горы не остается и следа: перед нами темная впадина северной части зала. Покрытое глиной дно перечерчено извилистыми оврагами. Пересекая впадину из конца в конец, они сходятся у восточной стены, образуя затянутую коричневой грязью глубокую воронку, из которой высовываются желтоватые клыки известняковых глыб. Иногда это отверстие открывается, и оттуда медленно и безмолвно поднимается мутноватое холодное озеро. Постояв на уровне второго водоотводного туннеля, озеро через несколько часов целиком уходит назад. Вместе с водой угрюмый пещерный Мальстрем засасывает взбаламученную паводком глину, которая потом, как пробкой, закупоривает пересыхающую горловину.

Нелегко было построить здесь экскурсионную дорожку. Проложить по дну зала — значит, подвергнуть опасности периодических затоплений. Провести ее карнизом по отвесной западной стене — значит положиться на сомнительную прочность изъеденных карстовыми процессами известняковых скал. Был найден третий путь. Над суровыми пещерными оврагами, на высоту 18 метров взлетела эстакада 120-метровой длины.

Зал Нарта (Глиняный зал).

Туристская тропа проходит над мрачной впадиной, упирается в ее северную стену и начинает петлять, «завязываться узелками» за огромные глыбы и исполинские скальные колонны — остатки обвалов, потрясавших пещеру в незапамятные времена. Словно чувствуя свою несокрушимую мощь, скалы широко развернули свои плечи-уступы, окружили со всех сторон тропу, и, чтобы пройти, туристам приходится здесь слегка потесниться, а то и пригнуться.

Но вот стены раздвигаются, дорожка выходит на смотровую площадку, прилепившуюся к суровым склонам. Справа стена, а слева необъятной черной бездной раскрывается широкий зев зала Нарта. Огромный каменный мешок покрыт могучими глиняными пластами.

В самой нижней точке зала, на отметке 36 метров над уровнем моря, находится третье, последнее «живое» озеро пещеры. В слегка замутненной глинистыми частицами воде озера уютно чувствуют себя колонии полупрозрачных рачков, самые большие из которых вырастают до двух сантиметров в длину.

В трещинах глиняного пола водится занятное насекомое — жук трехус. По внешнему виду его не отличишь от земных собратьев, обитающих на поверхности: те же коричневые хитиновые крылышки, столько же лапок и усов. И только при внимательном изучении выясняется, что у пещерного новоафонского трехуса нет глаз! За миллионы лет эти шестиногие отказались от привычки разглядывать свой обед (микроорганизмы, которыми они питаются) — смотри, не смотри, все равно в пещере темно, не видно. Много этих насекомых в зале Нарта. Приподнимешь пласт подсохшей глины — обязательно выскочит оттуда потревоженный жучок. Наводнений эти постоянные жители пещеры не боятся, убегая от них вверх по склонам. Да и плавать они умеют неплохо.

Паводки в этом зале тоже необычны: не только озеро поднимается из черных глубин, но вода проникает в зал и из отверстий в северной стене.

Внешне зал Нарта эффектен не только своей величиной. На южной его стене четкими контурами теней очерчены чеканные профили гигантов, тысячелетия наблюдающих недвижным взором скупые события медленных эпох пещерной истории.

Справа вверху — фигура лежащего оленя, самой природой высеченная из цельной скалы. Трудно поверить, что резец мастера не касался этой скульптуры. Глядя на оленя, чувствуешь неодолимую силу тяжелого каменного зверя, уверенность и спокойствие в горделивом развороте его головы. Словно исполинское Серебряное Копытце, только что исторгнувший из грубого камня горы самоцветов, прилег олень отдохнуть.

Гротом Олень заканчивается нижняя, по-спартански простая, суровая часть Новоафонской пещеры. Ход повышается, и вот уже со всех сторон вас окружают необыкновенные цветные пещерные камни.

Кораллитовая галерея.

Кажется, что в пещере стало светлее: стены сдвинулись, изменили цвет: взгляд уже не проваливается в темную пустоту, а все чаще и чаще останавливается на какой-нибудь подземной диковине.

Вот целая колония оранжевых сталагмитов, устроившаяся на осыпи у стены. Тонкие, ровные, с метр высотой, они как бы с нетерпением тянутся к потолку, подставляя свои полукруглые макушки очередной капельке.

В каждой капле воды, просочившейся сквозь многометровую толщу известняка, растворяется немного, очень немного кальцита — кальциевой соли угольной кислоты. Но вот капля встречает на своем пути пещерную пустоту. Ненадолго она повисает на потолке и за это время успевает чуть-чуть «похудеть» — испариться. Раствор соли кальция становится перенасыщенным, и кальцит откладывается на потолке в виде тоненького колечка. Наконец капля срывается и, пока летит, испаряется еще больше. В момент удара о пол она разлетается на мельчайшие брызги, но все же успевает оставить след в месте падения — незаметную для глаза пластиночку углекислого кальция. Следующая капля воды чуть удлинит колечко на потолке и немножечко надстроит отпечаток на полу. Так капля за каплей в течение столетий медленно растут навстречу друг другу пещерные братья: с потолка, сверху вниз — сталактит, с пола, снизу вверх — сталагмит. Иногда сталактит срастается со сталагмитом, образуя сталагнат — естественную кальцитовую колонну.

В зависимости от состава породы, сквозь которую проходит пещерная вода, она, кроме карбоната кальция, может растворить в себе и другие химические вещества. Тогда натечные образования окрашиваются в мягкие цвета: желтый и красноватый оттенки им придают окислы железа, голубоватый — медные соли, зеленоватый — соединения хрома. Там, где встречаются темно-фиолетовые и даже черные сталактиты, известняк наверняка содержит примеси марганца.

В галерее, по которой вы проходите, «натеки», как иногда кратко называют вторичные пещерные образования, имеют желтовато-красный цвет. Здесь значительно суше, чем в нижних залах, не так чувствуется сырость подземелья. Но когда-то и здесь стояла вода. Свидетелями тому — неброские, но очень интересные кристаллы, которыми во многих местах покрыты стены и перегораживающие ход большие обломки скал. Если на стену направить яркий боковой свет, то тогда хорошо видны снежно-белые шарики размером с копеечную монету, сотнями тысяч прилепившиеся друг к другу, словно колонии мелких морских кораллов. Эти образования так и называются — кораллиты.

Зал Апсар (зал Москва) и зал имени Гиви Смыр (зал Сухуми).

В конце кораллитовой галереи ход раздваивается. Налево широким подземным проспектом протянулся грандиозный коридор Каньона, а вправо наверх ступеньки лестницы ведут к залу Апсар и залу имени Гиви Смыр.

Вот ступеньки кончаются. Нависший над тропой большой кусок скалы образует как бы ворота. Кажется, что он отрывается от монолита и его неминуемое падение сдерживается только подставленными снизу бетонными столбами. Однако эта глыба зависла над ходом в незапамятные времена и не падает, хотя совершенно непонятно, на чем она держалась до возведения опор.

За этими своеобразными воротами вновь открывается необъятное пространство — зал Апсар. Ощущение торжественности охватывает здесь посетителя: от просторного, почти круглого по форме дна зала, заваленного глыбами, вверх поднимаются светло-серые, отвесные стены. Вот они начинают изгибаться, наклоняться внутрь и где-то там, на невообразимой высоте, сходятся в колоссальный, теряющийся во мгле купол.

Зал Апсар — самый высокий в Новоафонской пещере, его высота — до 70 метров. При хорошем освещении можно увидеть, что каменный свод испещрен множеством отверстий, среди которых и обычные тектонические трещины, и странные темные дыры овальной, почти круглой формы. Это вскрытые древними обвалами жерла карстовых колодцев, так называемые «органные трубы» — нижняя часть карстовых систем, через которые вода и воздух с поверхности попадают в пещеру.

Есть в зале Апсар и натечные образования: крупные сталагмиты на глыбах, со стен свисают каменные сталактитовые «сосульки». Но здесь они не смотрятся, пропадают на фоне объемов гигантской полости.

В зале Апсар обитают летучие мыши. Сравнительно низкая влажность воздуха и умеренная температура создают для рукокрылых благоприятные условия для зимовки, а «органные трубы», вполне возможно, являются кратчайшей дорогой на поверхность. Когда-то здесь были большие колонии летучих мышей, обнаружены следы их пребывания.

В южной части зала Апсар равномерный «бег по кругу» его стен нарушается. Здесь скалы раздвигаются и уступают место небольшому, но очень красивому залу имени Гиви Смыр.

Пол зала — кремового цвета застывшая волна известняка, выплеснувшаяся из «органной трубы» под самым сводом. Этот чуть шероховатый наклонный пол причудливо разукрашен сталагмитами. В самом верху расположились два сталагмита-близнеца, тонкие, с неровной, волнистой поверхностью, они вытянулись на двухметровую высоту.

Есть здесь и приземистые матово-белые толстенькие крепыши — сталагмиты с плоскими, похожими на блюдечки вершинками. Капли воды, мерно стучащие по ним, разбиваются вдребезги, но остаются в блюдечке. Самое заметное украшение зала — великолепная каменная медуза. Она удобно расположилась в самой середине каменного потолка, ухватившись цепкими кальцитовыми щупальцами за лежащий под ней обломок скалы.

Невелик, но красив зал имени Гиви Смыр. Есть у него и еще одно любопытное свойство: он расположен выше всех других залов пещеры.

Зал Аюхаа (зал Каньон).

Это могучее подземное ущелье, словно прорубленное в толще горы ударом гигантского меча, протянулось с севера на юг более чем на сто метров. Отвесные десятиметровой высоты стены, плоский горизонтальный потолок, неровный, заваленный глыбами пол вновь создают впечатление суровой простоты и строгости.

Вдоль темно-желтых стен зала Аюхаа по всей его длине протянулись на разных уровнях почти черные горизонтальные полосы. Но это не следы былых наводнений, как в зале Апсны. Подойдя поближе, нетрудно разглядеть, что каждая такая полоса — это углубление в скале, заполненное глинистыми частицами. Тонкий металлический стержень погрузится в эту глину на всю длину. Такие трещины в известняке отделяют более древние — нижние пласты известняка — от более молодых — верхних. Но и те, и другие образовались сотни миллионов лет назад. Когда-то здесь было русло бурлящей реки.

Не лишен суровый зал Аюхаа и украшений, наиболее привлекательные из которых — коренастые сталагмиты. Они состоят из полупрозрачного, оранжевого и красного кальцита. Их здесь сотни, этих чистеньких гладких гномов, они выстроились вдоль стен, сбежали по склонам, прижались вплотную к экскурсионной дорожке — провожают вас к музыкальному залу Иверия.

Зал Иверия.

Средоточием гармонии звуков избрала природа этот сравнительно небольшой зал Новоафонской пещеры. Голос человека или музыкальная нота, звучащие под его овальным куполом, обретают удивительную насыщенность и глубину, расцвечиваются богатыми красками обертонов.

Многие пещерные залы обладают хорошей акустикой, но зал Иверия выделяется особым эффектом звучания. В чем секрет этого эффекта? Скорее всего, в том, что многочисленные причудливые выступы и ниши случайным образом так расположились в стенах и потолке, что отраженные от этих огромных природных резонаторов воздушные волны складываются в центре зала, усиливая, и обогащая друг друга. Для туристов здесь всегда звучит музыка, а иногда под сводами зала Иверия дают концерты артисты Абхазской государственной хоровой капеллы.

От зала Иверия дорожка сворачивает вправо и, лавируя среди глыб и многочисленных сталагмитов, начинает подниматься. Не поскупилась природа на украшение этого короткого участка пещеры: стены ее сплошь покрыты чудесными натечными образованьями кремового цвета, каменные пики сталагмитов образуют целые заросли и тянутся вверх, к потолку, врастая в него сталагнатовыми колоннами. Невиданные сооружения, напоминающие ампирные театральные ложи и витиеватые китайские пагоды, создала здесь неистощимая фантазия великого архитектора — природы.

Но чтобы увидеть всю эту красоту, нужен свет, много света. К сожалению, для пещеры свет вреден: в теплых и ярких лучах прожекторов на поверхности всегда чуть влажных натечных образований появляются простейшие растения — мхи и лишайники. Они прячут под своим зеленым покрывалом прекрасные пещерные кристаллы, разрушают их тонкую, уязвимую структуру. Эти растения — зло для всех посещаемых туристами пещер мира.

Для борьбы с ними есть исследовательский участок и в Новоафонской пещере, как раз здесь, в наиболее пострадавшей от нашествия мхов сталактитовой галерее.

Впереди уже виден вход в следующий зал. Но на пути, словно величавый часовой, встает огромный сталагмит трехметрового роста. Он высится как раз посредине хода, как бы преграждая дорогу, и. чтобы вести дальше, экскурсионная дорожка скромно жмется к скальной стене. А сверху на проходящих мимо людей суровым взором смотрит созданное природой темное тысячелетнее лицо старой хозяйки Иверской горы. Что-то охраняют эти подземные стражи?

Зал Анакопия (зал Тбилиси).

Еще несколько шагов — и вы попадаете в настоящий белокаменный дворец! Покатый пол из желтоватого, светло-серого и белого пещерного известняка широкими каскадами ниспадает к востоку в окружении завешенных кальцитовыми драпировками стен. Эти удивительные «занавеси», однажды и навсегда изогнувшиеся в плавные складки, образовались из бесчисленных капелек воды, стекающих по стенам. На потолке зала растет целый лес — только вершинами вниз — самых разнообразных сталактитов.

Но «вне конкурса» в зале Анакопия совершенно необычный пещерный «водопад», каких не бывает на земной поверхности. Из отверстия в высокой отвесной стене с тридцатиметровой высоты падает в зал огромный, навсегда застывший каменный вал. Его тяжелые «струи», почти разрываясь на огромные капли, устремляются к земле и останавливаются, не достигая ее каких-нибудь два метра. Зато по гладкой, слегка волнистой поверхности кальцитового водопада струится самая настоящая вода. Она срывается с каскада вниз и, разбиваясь о камни, перетекает ручьями из ванночки в ванночку, устремляется через щели и трещины вниз.

Прекрасна каменная феерия самого красивого в Новоафонской пещере зала Анакопия. Но это и самый «мокрый» зал — относительная влажность воздуха здесь всегда максимальна — 100 процентов. Дело в том, что ход пещеры пересекает на этом участке небольшой, но постоянный подземный водоток. Влага сочится из трещин потолка, стекает каплями по стенам, водяная пыль стоит в воздухе. Присутствие насыщенной углекислым кальцием воды и создало это замечательное изобилие натечных образований.

Искусно подсвеченный цветными светильниками зал Анакопия предстает перед вами великолепным парадным залом подземного жилища добрых горных духов. В этой кладовой природной красоты и щедрости можно сделать фотографию на память. Здесь заканчивается экскурсионный маршрут, но не заканчиваются чудеса Новоафонской пещеры.

Геликтитовый грот.

Узкая лестница ведет наверх, к решетчатой железной двери, обычно плотно прикрытой. Это вход в Геликтитовый грот — пещерный заповедник. За удивительную красоту редких натечных форм грот иногда называют салоном, словно речь идет о помещении, в котором выставлены шедевры искусства. И здесь, действительно, находятся шедевры.

Белая, словно снежным настом, покрытая искрящимся кальцитом стена, на фоне которой высятся оранжевые, сиреневые, зеленоватые и желтые сталагмиты. Узорчатый пол, состоящий из множества мелких ванночек с тонкими стенками, переплетающихся и сливающихся друг с другом — это гуры, остатки маленьких озер, точнее лужиц, стоявших здесь когда-то.

Но главное богатство грота — геликтиты, или эксцентрические сталактиты. Если смотреть чуть издали, то кажется, что потолок грота, покрыт мохнатой нежной щетинкой — это тысячи, десятки тысяч геликтитов. Среди них нет двух одинаковых: тут ниточки, почти паутинки, протянувшиеся между сталактитами, похожие на рыболовные и вязальные крючки, штопором изогнувшиеся «змейки» и ощетинившиеся колючками «ежи». Некоторые достигают десяти, а то и больше сантиметров в длину, другие можно разглядеть только в лупу. Цвет их самых разнообразный, от кроваво-красного, почти черного, до светло-розового, голубоватого, сиреневого.

Геликтиты — загадочные пещерные образования. До сих пор не ясно, почему эти упрямцы вопреки силе тяжести растут вбок, вверх, каким-нибудь немыслимым зигзагом, куда угодно, но только не вниз!

Предполагается, что главную роль в процессе образования геликтитов играют силы поверхностного натяжения в каплях воды, но проверить эту гипотезу очень нелегко, ведь растут эти уникальные кристаллы чрезвычайно медленно. Зато разрушаются они при перемене пещерного климата быстро. Поэтому экскурсии не заглядывают в Геликтитовый грот — присутствие здесь многих людей изменит температуру, влажность и процентное содержание составляющих воздуха, а это может привести к скорой гибели необыкновенных каменных цветов.